достаточной для того, чтобы избавляться от излишков, является нашим самым мудрым курсом". В отличие от этого, по его словам, торговля товарами питалась злом войны и поощряла "дух азартных игр" и стремление делать деньги без труда. Купцы, занимающиеся реэкспортной торговлей в военное время, ничего не производили сами и лишь наживались на чужом труде. Став всего лишь нейтральными перевозчиками товаров, американцы, с отчаянием заключал Джефферсон, пустились "в океан спекуляций, побуждая себя к чрезмерной торговле, соблазняясь стать грабителями под французским флагом и бросить занятия сельским хозяйством - самый верный путь к достатку и лучшее средство сохранения нравственности".10 Джефферсон, аристократический южный плантатор, каким он был, не только выражал презрение к низким, по его мнению, материальным мотивам купцов, но и ненавидел и считал "абсурдным" тот факт, что торговля "превращает эту великую сельскохозяйственную страну в город Амстердам - просто штаб-квартиру для ведения торговли всех наций".11

Несмотря на такое презрение к нейтральной американской перевозке грузов, которая, по его мнению, была выгодна в основном его врагам-федералистам, Джефферсон как президент посвятил большую часть своей дипломатической энергии ее защите. В результате он не только поссорился с Британией, но и едва не вступил в войну с бывшей родиной - войну, которой он прежде всего хотел избежать. Пытаясь реализовать свою политику, он в итоге полностью остановил всю американскую заграничную торговлю и в то же время подверг своих сограждан репрессиям в такой степени, которая редко повторялась за всю историю Соединенных Штатов. Чрезвычайные усилия Джефферсона по защите прав нейтралов на свободную торговлю ввергли страну в глубокую депрессию и нанесли серьезный ущерб его президентству. В итоге он нарушил многое из того, за что выступал сам и его партия.

ДЖЕФФЕРСОН и республиканцы не только имели необычные представления о политической экономике Америки, но, что еще важнее, они радикально оценивали роль торговли в международных делах и вдохновенно представляли себе, каким может быть мир.

Внешняя политика Джефферсона выросла из его надежд на внутреннюю экономику Америки. В отличие от федералистов, которые предполагали, что Соединенные Штаты в конце концов - может быть, через полвека или менее - разовьют диверсифицированную и сбалансированную промышленную экономику, как в Великобритании, Джефферсон и другие лидеры республиканцев, но не многие из их последователей на Севере, хотели, чтобы Соединенные Штаты оставались преимущественно сельскими и сельскохозяйственными. Джефферсон и Мэдисон, конечно, не хотели и не ожидали, что Америка станет похожа на коммерчески развитую Европу, по крайней мере, в обозримом будущем. На Конституционном конвенте Мэдисон предупреждал о том, что в далеком будущем "огромное большинство людей не только не будет иметь земли, но и любой другой собственности", и напоминал своим коллегам, что "мы видим в густонаселенных странах Европы то, чем мы будем в будущем "12.12 Но он и многие другие республиканцы надеялись, что это удручающее будущее может быть отложено - по крайней мере, на столетие или два - благодаря распространенности свободной земли в Америке и тому факту, что большинство американцев остаются независимыми фермерами. Веря в ту же четырехступенчатую теорию общественного развития, что и федералисты, лидеры республиканцев были заинтересованы в том, чтобы заморозить время и не дать Америке стать такой же утонченной и любящей роскошь, как народы Старого Света. И, судя по неизменному сельскому и фермерскому характеру американского общества в начале XIX века, они были все более уверены, что нация прочно закрепилась на сельскохозяйственной стадии развития.

В то время как большинство федералистов были разочарованы тем, что общество не становится более городским, более сложным и более иерархичным, лидеры республиканцев приветствовали социальный застой Америки. Они отмечали доминирование фермерства и отсутствие крупномасштабного городского производства, характерного для бедности и упадка, от которых страдал Старый Свет. Джефферсон в своих "Заметках о штате Виргиния" утверждал, что ни один человек в здравом уме никогда добровольно не обратится к мануфактуре. Англичане и французы начали индустриализацию только потому, что у них закончилась земля, и их крестьяне были вынуждены переселиться в города и стать зависимыми рабочими, работающими в домах промышленности, производящих вещи и другие излишества, которые на самом деле никому не нужны. Но американцы, по словам Джефферсона, оказались не в такой ситуации. "У нас есть необъятные земли, на которых можно заниматься земледелием". Чем больше фермеров, тем здоровее общество, считает Джефферсон. "Пока у нас есть земля для труда, давайте не будем желать, чтобы наши граждане сидели за верстаком или крутили в руках вату. . . . Пусть наши рабочие цеха останутся в Европе".13

Хотя лидеры южных республиканцев выступали против городского производства европейского типа, они не были противниками торговли. Совсем наоборот: заморская торговля была необходима для предотвращения развития крупномасштабного производства. Хотя Джефферсон в 1780-х годах с вожделением говорил о том, что Америка "стоит в отношении Европы точно на ногах Китая", не занимаясь "ни торговлей, ни мореплаванием", чтобы "таким образом избежать войн, а все наши граждане были бы земледельцами", он понимал, что это "только теория, и теория, которой слуги Америки не имеют права следовать". У американского народа был "определенный вкус к навигации и коммерции", и политические лидеры страны должны были учитывать этот вкус. Лучшим способом развития международной торговли было "открыть все двери коммерции и снять с нее оковы".14

Открытие внешней торговли стало решающим фактором для лидеров республиканцев. Желая, чтобы Соединенные Штаты оставались преимущественно сельскими и сельскохозяйственными, они столкнулись с проблемой обеспечения достаточного количества рынков для излишков сельскохозяйственной продукции многих трудолюбивых и продуктивных фермеров Америки. Поскольку южные республиканцы не хотели, чтобы в Америке развивались огромные городские центры, они не могли предположить наличие большого внутреннего рынка для излишков фермерских товаров. Если бы фермеры не могли куда-то сбывать свою продукцию, они бы застоялись, скатились к натуральному хозяйству, стали бы праздными и ленивыми и конечном итоге морально непригодными для республиканского правительства. Поэтому развитие зарубежных рынков для американской сельскохозяйственной продукции стало необходимым для поддержания американского эксперимента по республиканскому правлению. Федералисты, заявлял Джефферсон, не могли ошибаться, считая его "врагом торговли". Они признают меня другом сельского хозяйства и полагают, что я враг единственного средства распоряжения его продуктами".15

Но поскольку европейские государства не открыли бы свои рынки добровольно, Джефферсон и другие лидеры республиканцев считали, что единственным выходом для Америки является "принятие системы, которая может сковать их в наших портах, как они сковывают нас в своих". Англичане особенно упорно сопротивлялись либерализации своей торговли. Еще в 1780-х годах Джефферсон пришел к выводу, что "ничто не заставит их образумиться, кроме физических препятствий, применяемых к их телесным чувствам". "Мы должны показать им, - говорил он,